Аромат страсти  - Елена Кароль

Уж не знаю, что он там подумал, но настроение у шефа испортилось моментально. Наверное, я бы так никогда и не узнала почему, но он был не из тех, кто привык держать раздражение в себе.

— И кому это ты его уже так подавала?

— Ай-ай, ревность — блюдо из категории «протухшее», — попеняла я ему, грозя пальцем, как маленькому, и постепенно приближаясь. Дошла, ласково погладила по груди и, чтобы окончательно не травмировать душу своего, как оказалось, ранимого шефа, доверительно сообщила: — В кино я такое видела, в кино. Лет пять назад. С тех пор так и маюсь в ожидании, на ком бы испробовать. Не поверишь — до сих пор страдаю от отсутствия кандидата. Точнее, страдала. Но сейчас у меня есть ты! — Прозвучало это с легкой угрозой и моментально сделало свое дело — хайд вышел из оцепенения и возмущенно фыркнул. Я же отправилась в лихую атаку: — Да-да! Теперь не отделаешься! Я за тебя не только замуж выйду, я тебя теперь всего вылечу! Я с тебя лично сливки слизывать буду и даже с тех самых мест! Да-да, с тех самых! Мечты должны сбываться. Даже такие! И только попробуй сдать назад!

— Не дождешься, — ухмыльнулся самый грозный из хайдов (и почему их все так боятся?), поцеловал так крепко, что закружилась голова, и мы отправились объедать местное кафе.

Впрочем, перед окончательным выходом из медблока я все-таки не удержалась и заглянула в стационар. Анатоль обнаружился на месте и, по его словам, даже был накормлен средней паршивости кашей каким-то крайне подозрительным гоблином, назвавшимся новым медработником. Эдриш подтвердил, что выделенный мне в помощь санитар из бывших разнорабочих именно гоблин, а каша приготовлена в местном кафе, так что все претензии туда.

Сделав себе галочку на память — первым делом после завтрака разобраться с санитаром и режимом питания больных, я заглянула в операционную, где уже вовсю хозяйничала Элла. Оказалось, что и там моя помощь прямо сейчас никому не нужна, но если я «буду лапой» и подойду минут через сорок на вторую операцию, то мне скажут большое спасибо.

Подойду, куда деваться…

— Придется есть десерт прямо в кафе, — пробормотала я по дороге немного расстроенно, на что получила объятия крепче допустимого для всего лишь подчиненной и горячее обещание на ухо:

— А мы устроим романтический ужин при свечах. После официального отбоя. И там уже мажь, лижи, кусай…

И столько соблазна было в его нарочито спокойном тоне, что я не выдержала и тихонько застонала, в красках представив предстоящий вечер. Изверг! И как мне теперь пережить весь этот день?! Да я ж все время только и буду об этом думать! Хотя… А чего это мне одной мучиться? Вот еще!

— Договорились. — Я деловито похлопала его по груди, подгадав момент входа в кафе, где завтракали лишь несколько припозднившихся сотрудников. А ничего так: чистенько, уютненько. — Тогда с тебя свечи и подходящая к случаю еда, а с меня остальной антураж: чулочки и кружевное белье.

— И все? — удивленно уточнил шеф, еще не подозревая, в какую западню я его заманила.

— И все, — подтвердила я коварно и поманила пальцем, чтобы он склонился ближе, а я смогла прошептать: — На последней распродаже в Милан-сити такой шикарный комплект белья отхватила — просто бомба! На трусиках спереди красные кружавчики… Вот тут! Сзади черная тесемочка… Во-о-от тут! А посередине…

— Я понял! — Почему-то нервно взрыкнул шеф, не давая договорить и допоказать. Перехватил под локоть и практически донес до ближайшего столика. — Официант, меню!

— А лифчик в этом комплекте кое-где в сеточку, а кое-где и в дырочку, — все-таки закончила я, умело играя голосом и бровями да обводя указательными пальцами места этих самых дырочек. — Ты даже представить себе не можешь, как я рада, что взяла его с собой! До сегодняшнего вечера так ни разу не использованный и лежал. Правда здорово, что у меня наконец есть повод его надеть? Медвежоночек? У тебя лицо покраснело. Жарко? Водички?

— Пять минут тишины, если можно, — просипел шеф, рывком расстегивая сразу две верхние пуговицы рубашки и глядя на меня, как на исчадие ада. — Шанни — ты…

— Да-да? — промурлыкала я, жестом предлагая продолжить.

— Еще слово, и я начну тебя компрометировать прямо здесь и сейчас! Окончательно и бесповоротно! Эгоистично и злонамере…

— Дорогой, вот ты где! — раздалось у входа радостное, и Эдриш поперхнулся на полуслове.

Причем серьезно так поперхнулся — аж закашлялся и окончательно побагровел. Торопливо налила ему воды из графина, стоящего на столе, успевая краем глаза следить, как к нашему столику приближается княгиня. К счастью, одна. Охрана из четырех головорезов осталась подпирать спинами стену с обеих сторон входа.

И каким ветром ее принесло в эту забегаловку? На что угодно готова спорить, что она привыкла столоваться в куда более фешенебельных местах. Или за нами кто-то следил и доложил, когда и куда мы вышли из медблока? Точно! То-то мне показалась подозрительной метнувшаяся за угол тень!

— И тебе доброе утро, матушка, — просипел шеф, когда сумел откашляться, но при этом косясь на меня. — Ты что-то хотела? Я планировал позавтракать со своей невестой. Наедине.

Повисла минута молчания.

Нет, мне, конечно, приятно… Но, кажется, шеф кое-что забыл. Например, для начала уведомить меня! Разговоры разговорами, а прямого предложения я так и не услышала! Где падение на колено?! Где мольбы о снисхождении и торжественное вручение ливера?! Где кольцо, в конце концов?!!

В общем, пока я тихо сопела, накручивая себя в тугую пружину, мать его… В смысле княгиня взяла себя в руки первой и шокированно уставилась на меня:

— Невестой?

— Доброе утро, мама, — кисло улыбнулась я в ответ, пиная под столом лохматого провокатора. — Не поверите, так рада встрече!

— Не поверю, — так же кисло согласилась со мной княгиня и без разрешения буквально рухнула на свободное место между нами. — И давно вы помолвлены?

— Официально предложение я еще не делал, — признался шеф, но таким тоном, словно не его это была вина, — но это несущественно.

— Да-а-а?! — возмутились мы обе в голос.

Причем настолько синхронно, что я точно почувствовала особое расположение к его матушке. А уж она-то и вовсе переменилась в лице, казалось, едва сдерживая свой зверский оборот.

— Эдриш, да как у тебя язык вообще повернулся сказать подобное?! — взорвалась она, вскакивая на ноги от переизбытка эмоций. — Сейчас же извинись, или я… Я… — Княгиня хватанула ртом воздух, словно не могла подобрать достойное наказание, бросила нервный взгляд на меня, снова «якнула» и… села обратно. Шумно выдохнула, при этом уставившись на меня, затем не менее шумно втянула воздух через нос, как будто собралась за один раз вынюхать меня всю, чем немало напрягла (заодно вогнав в ступор пульсирующими зрачками), снова выдохнула и абсолютно спокойно выдала: — Эдриш, сейчас же извинись перед своей любимой женщиной за подобное пренебрежительное поведение. Может, ты и прекрасный начальник, отменный руководитель и просто идеальный сын, достойный лишь восхищения, но ты так и не понял, как сильно важны нам, слабым женщинам, самые простые слова. — Выдав это на одном дыхании, княгиня повернула голову к сыну, который, кажется, как и я, впал в ступор, и ледяным тоном закончила: — Дорогой, я жду. Не заставляй за тебя краснеть, я уже слишком стара для этого.